Мы ж, уцелевшие, увы, среди разгрома,
Понуря голову, потупя тусклый взор,
В отчаянье, в крови, в грязи, без сил, без дома,
Глотая стон, влачим бесчестье и позор,

Бредем по воле тьмы, по прихоти дороги,
Бредем, подобные убийцам и ворам;
Нам будущего нет; мы сиры и убоги,
И наш знакомый лес, пылая, светит нам!

Ах! Так как жребий наш решен, так как надежде
Отныне места нет, так как разбиты мы,
И ярость ни к чему не приведет, как прежде,
И так как ненависть бесплодно жжет умы, -

Нам остается лишь, в глубинах ночи черной,
Смешной назвав мечту о благости молитв
Надгробных, - умирать безвестно и покорно,
Как должно тем, кто смят в дыму последних битв.
II

Сиянье слабое трепещет в глуби горней,
И ветер ледяной, внезапно разъярен,
В лесу взъерошив лист, рванул цветы на дерне...
Рассвет! Все возродил холодной лаской он.

Восток из рыжего стал розов. Звезды нежно
Затаяли, лазурь в румянце серебря;
Уже петух поет, страж точный и прилежный,
И жаворонок взмыл пронзительный: заря!

Сверкая, выплыл диск: да, это утро! Братья,
Вот этот пышный блеск и полный счастья мир
Спугнут тяжелый сон, зажавший нас в объятья,
И хищных птиц ночных и тварей мерзких пир.

О, чудо! По сердцам бежит лучистый трепет
И, вдребезги дробя скорлупы наши, в нас ^
Желанье страстное высокой смерти лепит,
И гордость древнюю, и гнев мятежных рас.

Вперед, вставай! вперед, вперед! вставай!
С нас будет
И унижений всех, и сделок, и речей!
В бой, в бой! Ведь наша кровь, что движет нас
и нудит,
Дымясь, должна алеть на лезвиях мечей!